Королева слушала, что говорит её супруг, слушала, как он решает те или иные вопросы. Кардинал всюду находится рядом, смотря то за Анной, то за Людовиком, словно отец, которому не нравятся собственные дети. Они почти не говорили с кардиналом с тех самых пор, когда она напомнила ему о том, что имеет влияние на короля. Он сам видел, как её супруг радовался появлению ребенка во дворце. В какой-то момент ей показалось, что и сам Ришелье оттаял, смотря за этим всем, но Анна предпочла не думать об этом. Она прекрасно знала, что от него многое можно было ожидать. Особенно, если кардинал захочет отомстить королеве за тот выпад, что она сделала. Из-за этого ей приходилось думать много дальше, чтобы обезопасить себя и своего сына, которого так полюбил с первых минут Людовик. Он говорил сегодня долго, отчетливо, а Ришелье не говорил ничего, словно был в этой комнате только призраком. От чего-то Анне казалось, что ему нездоровилось – он был бледен и всё время молчал, но Габсбург предпочла не вмешиваться в дела кардинала. Ей нужно было многое обдумать, прежде чем ввязываться с ним в какую-то перепалку, но они оба не искали их, оставаясь на разных берегах реки. Анна хотела  обезопасить дофина от его влияния, потому что это влияние пагубно сказалось на Людовике  - её супруг не выбирал, только слушал и поддакивал. Ришелье предпочитал править Францией, показывая, что на троне есть и Людовик - законный наследник, который и подписывается под каждым документом. Пока Анна наблюдает за всем тем зрелищем, что происходит в одном из залов дворца, то оно к концу. А Габсбург может уйти со спокойной совестью, оставив своего супруга и друга с его миньонами и кардиналом. Людовик не будет её слушать, даже зная, что супруга может быть права.  Она – испанка, сестра Филиппа, которого тот терпеть не может. Анна – то самое заключение подобия мира, к которому давно пришла Франция и Испания, чтобы не проливать кровь друг друга. Теперь у Людовика был сын, но это не смягчило его отношения к Испании и жене, а Ришелье еще больше раздражал стороны конфликта.
- Ваше Высочество, - королева смотрит на чету Бонасье, останавливаясь перед ними. Она рассматривает их обоих – Констанцию и её супруга. Те совсем не похожи, но в какой-то мере, Анна понимает Констанс, пусть ей об этом и рано знать. Д’Артаньян отзывался о ней тепло, а Габсбург видела в его словах нечто большее, чем обычное тепло. Это было нечто большее, чем простая привязанность. Только эта привязанность была совершенно невинной и чудовищно красивой. Мсье Бонасье не нужно было об этом знать, но и он должен был присутствовать при этом. Она оставляет свою свиту за собственной спиной, не позволяя кому-либо из женщин подойти или услышать о том, о чем они будут говорить. Это не паранойя, просто Анна не доверяет им. Они не любят её, Габсбург немного другая, слишком чужая для этой страны.
- За вами позвал не король, а я, мсье Бонасье, - королева отвечает на чужую реплику о письме, наблюдая за этой семьей. Королева Франции, да, она может позвать, воспользовавшись своим положением.
- Я бы хотела видеть Вашу супругу во дворце, подле меня. Её очень рекомендовали, как  самого надежного и отзывчивого человека. Я бы очень хотела, чтобы такой человек был в стенах дворца, таких людей здесь до безумия мало, если Вы позволите, мсье. И, если сама Констанция будет не против своего присутствия здесь, - Анна улыбается, прибывая в хорошем расположении духа. Возможно, сегодня на одного друга во дворце для неё станет больше, если чета Бонасье будет согласна.